Неточные совпадения
Счастливым или несчастливым случаем попал он в такое
училище, где был
директором человек, в своем роде необыкновенный, несмотря на некоторые причуды.
Митя Смоковников кончил курс в техническом
училище и был инженером с большим жалованьем на золотых приисках в Сибири. Ему надо было ехать по участку.
Директор предложил ему взять каторжника Степана Пелагеюшкина.
Тут же и величественный
директор народного
училища, у которого на лице начертано:"Аз есмь уныние и тошнота, ибо корни учения горьки, и лишь плоды его сладки", и много других еще, высоких и маленьких, пузатеньких и тщедушных, горделивых и смирных.
На несчастье Ивана Ивановича, в реальном
училище учились два племянника Святополка, франтики и лентяи. Иван Иванович два года подряд оставлял их в одном и том же классе, несмотря на то, что
директор, по поручению Святополка, просил Ивана Ивановича поставить им на выпускном экзамене удовлетворительный балл...
— Господин инспектор второго района Рубанской губернии, — бормотал он себе под нос, — его высокородие, статский советник Передонов. Вот как! Знай наших! Его превосходительство, господин
директор народных
училищ Рубанской губернии, действительный статский советник Передонов. Шапки долой! В отставку подавайте! Вон! Я вас подтяну!
Директор возвысил голос и с твердостью сказал, что увольнять казенных воспитанников по нездоровью или потому, что они станут тосковать, расставшись с семейством, — дело неслыханное: в первом случае это значит признаться в плохом состоянии врачебных пособий и присмотра за больными, а в последнем — это просто смешно: какой же мальчик, особенно избалованный, привыкший только заниматься детскими играми, не будет тосковать, когда его отдадут в
училище?
В лице Гаврилы явился тот «хороший человек», с которым Мухоедов отводил душу в минуту жизни трудную, на столе стоял микроскоп, с которым он работал, грудой были навалены немецкие руководства, которые Мухоедов выписывал на последние гроши, и вот в этой обстановке Мухоедов день за днем отсиживается от какого-то Слава-богу и даже не мечтает изменять своей обстановки, потому что пред его воображением сейчас же проносится неизбежная тень
директора реального
училища, Ваньки Белоносова, катающегося на рысаках, этих врачей, сбивающих круглые капитальцы, и той суеты-сует, от которой Мухоедов отказался, предпочитая оставаться неисправимым идеалистом.
— Кончил университет и поступил учителем в некоторое реальное
училище, под начало некоторого
директора из братьев-поляков; брат-поляк любил поклоны, я не умел кланяться, и кончилось тем, что я должен был оставить службу.
Администрация их была самая сложная, они зависели и от своего
директора или смотрителя, и от председателя и чиновников приказа, и от губернатора, и от комиссии
училищ.
Послышался звонок. Это были священники из своего прихода; их всегда принимали в благородной половине, то есть наверху. Вслед за попами пришли с визитом
директор завода Назарыч и фабричный доктор, потом Мишенька доложил об инспекторе народных
училищ. Прием визитеров начался.
Грекова. Только не я… Я его… уволю! Он не будет здесь учителем! Он не имеет права быть учителем! Завтра же поеду к
директору народных
училищ…
— Это ничего, — пояснила Любаша Анне Серафимовне. — Из
училища. Я им всем говорю: что вы к нам шатаетесь? Зубрить вам надо. Ей-богу,
директору напишу, чтоб пробрали. А он все насчет любовной страсти. Этакие-то корпусятники!
Федор Петрович,
директор народных
училищ N-ской губернии, считающий себя человеком справедливым и великодушным, принимал однажды у себя в канцелярии учителя Временского.
Натянувши с помощью жены штиблеты и оглядев себя еще раз в зеркало, учитель взял свою суковатую палку и отправился на обед. У самого входа в квартиру
директора фабрики, где устраивалось торжество, с ним произошла маленькая неприятность. Он вдруг закашлялся… От кашлевых толчков с головы слетела фуражка и из рук вывалилась палка, а когда из квартиры
директора, заслышав его кашель, выбежали учителя и инспектор
училищ, он сидел на нижней ступени и обливался потом.
Таков был
директор московского реального
училища с правами реальных гимназий.
Окончив одним из первых курс в коммерческом
училище, Дмитрий Павлович поступил на службу в государственный банк, где обратил на себя внимание начальника исполнительностью и аккуратностью и был самим
директором рекомендован Корнилию Потаповичу Алфимову для его банкирской конторы.
В числе потерпевших назвали, между прочим,
директора реального
училища Константина Николаевича Вознесенского, потерявшего на акциях около двадцати тысяч.
Он был строг — и первый запретил телесные наказания в
училище; он был строг — и когда
директор заведения предложил ему исключить одного ученика за значительную шалость из заведения и сослать его юнкером на Аландские острова, он помиловал виновного и по этому случаю сказал
директору незабвенные слова, которые посчастливился я слышать из другой комнаты: «Поверь, Александр Дмитриевич, каждого из этих ребят легко погубить, но сделать их счастливыми не в нашей власти.